6 февраля, 2013 
admin 
По материалам монографии «Уголовная ответственность за кражи скота и оперативно-розыскное обеспечение борьбы с ними» Гаджиев В.Э., Мкртычян Б.А («Издательс
Проведенные опросы и интервьюирование руководителей и оперативных сотрудников органов внутренних дел, следователей и дознавателей, а также сельских жителей показали высокий уровень латентности преступлений, связанных с кражей скота. Кроме прочих причин, большинство респондентов указали на то, что граждане часто имеют поводы усомниться в эффективности работы правоохранительных органов, а потому далеко не всегда обращаются с заявлениями о кражах либо обращаются несвоевременно.
Низкие показатели эффективности борьбы с данными преступлениями подрывают авторитет правоохранительных органов в традиционно аграрных регионах нашей страны, снижают социально-экономическую активность населения. Чувства глубокого возмущения и незащищенности вызывают у граждан отказ или уклонение от регистрации преступлений. Причина — «прогнозируемое нераскрытие» большинства фактов краж скота, что, как известно, снижает показатели правоохранительных органов по борьбе с преступностью.
Между тем есть все основания полагать, что пути решения проблемы следует искать не только в уголовно-правовых мерах, чему посвящена глава 1, но и в применении криминалистических средств, а также средств и методов оперативно-розыскной деятельности (далее — ОРД). Ни у кого не вызывает возражений тезис о том, что традиционные уголовно-процессуальные средства гласного характера в деле противодействия преступности сами по себе не вполне эффективны. Этот тезис верен и для такой категории уголовных дел, как кражи скота. Результаты изучения практики, опроса респондентов показали, что преступления этого вида в 78% случаев раскрываются оперативно-розыскным путем либо совместными усилиями сотрудников оперативных подразделений и следователей. Респонденты указывают на острую необходимость активизации ОРД не только в рамках профилактики, раскрытия и расследования, но и с целью повышения эффективности поддержания государственного обвинения по делам о кражах скота.
Сказанное позволяет сделать вывод об актуальности научных исследований, направленных на разработку современной, теоретически обоснованной и практически выверенной системы уголовно-правового, криминалистического и оперативно-розыскного обеспечения всех стадий уголовного судопроизводства по делам данной категории, с учетом региональных особенностей преступной и правоохранительной деятельности.
1. УГОЛОВНАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА КРАЖИ СКОТА
Кража скота как разновидность хищения
Как известно, основным объектом посягательств, предусмотренных главой 21 УК РФ, следует считать общественные отношения собственности в широком, экономическом, смысле этого термина. Эти отношения складываются по поводу присвоения и обращения имущественных благ. В гражданском праве эти отношения называются имущественными.
Помимо краж (ст. 158 УК РФ) к преступлениям против собственности относятся и иные хищения (ст. 159 — 162 и 164 УК РФ), иные корыстные преступления против собственности (ст. 163, 165 УК РФ) и некорыстные преступления против собственности (ст. 167 и 168 УК РФ). В отношении сельскохозяйственных животных достаточно распространенными являются все эти преступления. Вместе с тем самыми распространенными являются именно кражи, поэтому в предмет настоящего исследования вошла уголовно-правовая характеристика этих преступлений.
Понятие хищения, изложенное в примечании 1 к ст. 158 УК, — это категория, объединяющая общие признаки всех форм хищения: то есть не только кражи, но и грабежа, разбоя, мошенничества, растраты и присвоения. При этом очевидно, что, являясь родовым понятием, хищение объединяет различные посягательства. Это означает, что отсутствие в реально совершенном общественно опасном деянии любого признака хищения исключает квалификацию содеянного по какому-либо из перечисленных выше составов хищения.
Итак, примечание 1 к ст. 158 УК РФ гласит: «Под хищением в статьях настоящего Кодекса понимаются совершенные с корыстной целью противоправные безвозмездное изъятие и (или) обращение чужого имущества в пользу виновного или других лиц, причинившие ущерб собственнику или иному владельцу этого имущества».
Отсюда имеем следующие основные признаки хищения чужого имущества, а значит, и краж скота:
1. Видовым объектом являются общественные отношения собственности как родовое понятие по отношению ко всем формам собственности, а непосредственным объектом — конкретная форма собственности: государственная, частная, муниципальная или собственность общественных объединений. Следовательно, непосредственным объектом краж скота являются имущественные общественные отношения (владение, пользование, распоряжение) по поводу этого вида сельскохозяйственных животных.
2. Предметом хищения является только имущество (за исключением, как известно, мошенничества), т.е. вещи и иные предметы материального мира, которые имеют объективную, а не субъективную материальную или духовную ценность, а также деньги и ценные бумаги . Так, распространенным явлением по делам о кражах домашних животных является то, что их собственники указывают значительные суммы ущерба с учетом того, что конкретное домашнее животное (чаще конь, корова, реже — коза и др.) для них было дорого как член семьи, близкое существо. Данное обстоятельство может учитываться при оценке морального вреда, причиненного преступлением, но не как характеристика стоимости предмета преступления.
Кроме того, поскольку предметом хищения не могут служить предметы хотя и обладающие объективной ценностью, но не созданные трудом человека, в силу этого дикие и иные животные, не рожденные и не выращенные трудом человека, как и иные природные богатства, могут быть предметом некоторых преступлений в сфере экономической деятельности или экологических преступлений, но не предметом кражи или иных форм хищения.
Так, исходя из анализа правоприменительной практики, не признаются предметом хищения животные, выращенные человеком, но выпущенные затем в дикую природную среду. «Пока эти животные содержатся в питомнике, они являются вещами и предметом хищения. Как только их выпустили на свободу, они становятся частью природы. Главный критерий разграничения преступлений против собственности и экологических правонарушений не в воплощенном труде, а в принадлежности соответствующего предмета к природной среде или, напротив, обособлении его от природы. К примеру, к числу вещей относятся рыба в сети, аквариуме или водоеме, где она выращена для продажи, звери и птицы в силках, капканах, клетках, зоопарках и т.п.
Объективная сторона любого хищения, в том числе кражи скота, содержит действия, выразившиеся в противозаконном и безвозмездном изъятии и (или) обращении чужого имущества в пользу виновного или других лиц и в причинении имущественного ущерба собственнику или иному владельцу этого имущества.
3. Изъятие чужого имущества означает перевод этого имущества из владения собственника или иного владельца в фактическое обладание виновного. Так, присвоение приблудшего, утерянного хозяином и прибившегося к чужому стаду скота формально содержит все признаки основного состава кражи (ч. 1 ст. 158 УК РФ). Однако поскольку кража относится к категории хищений, то обязательным ее признаком является наличие не только обращения скота в пользу виновного, но и его изъятия из владения собственника (иного законного владельца). Поскольку в случае присвоении приблудшего скота он уже утерян хозяином, выбыл из его владения, присвоение такого животного нельзя квалифицировать как кражу.
4. Обязательный признак хищения — незаконный характер изъятия чужого имущества, т.е. его перевод в фактическое обладание виновного без каких-либо законных оснований и без согласия собственника или иного владельца скота. Незаконность в данном случае следует понимать не в узком смысле (нарушение УК РФ), а в более широком — как признак отсутствия права на владение, изъятие, пользование или распоряжение имуществом. При этом виновный должен осознавать противоправность изъятия скота как предмета кражи. И это нужно доказывать. Так, распространенные в сельской местности факты захвата скота на выпасе при том, что захватывающее лицо ошибочно полагает, что действует правомерно, например с целью возмещения ущерба, причиненного потравой урожая, посевов чужими животными, не могут квалифицироваться как кража или иная форма хищения. При наличии соответствующих признаков содеянное может быть квалифицировано по ст. 330 УК РФ — самоуправство.
Однако грубой ошибкой следователя следует считать такие его решения, когда он, некритично оценивая позицию стороны защиты, берет за основу обвинения указанную ошибочную мотивацию. Дело в том, что такая позиция обвиняемого и его защитника вполне оправдана интересами защиты и может быть внешним предлогом для совершения преступления, к примеру, прикрытием реальной кражи, грабежа или разбоя. Для правильной квалификации следует на основе всей совокупности доказательств, а не только показаний обвиняемого точно установить направленность его умысла.
5. Существенным признаком хищения служит безвозмездность изъятия чужого имущества. Изъятие считается безвозмездным, если оно производится без соответствующего возмещения, т.е. бесплатно или с символическим либо неадекватным возмещением. Так, является хищением завладение имуществом путем замены его на заведомо менее ценное <18>. Действительно, по делам о кражах скота нередки случаи, когда преступник оставляет на месте кражи некое эквивалентное или частичное возмещение стоимости украденного: часть мяса забитого животного, оружие забоя, другое животное и т.п. Следователи часто допускают серьезные ошибки при уголовно-правовой оценке подобных деяний. Здесь следует учитывать следующее:
— не могут рассматриваться в качестве возмещения ценности, оставленные преступником на месте преступления, например забытые, утерянные, оставленные за ненадобностью. Например, если при краже коня ценной породы преступник оставил рядом с конюшней свою менее ценную, старую лошадь, стоимость оставленного животного не следует учитывать при квалификации им содеянного. Ведь дело хотя бы в том, что хозяин похищенного коня в такой ситуации законного права на оставленную лошадь не получает;
— наличие целенаправленного эквивалентного возмещения со стороны похитителя (например, с оставлением соответствующей записки на месте кражи) само по себе не превращает кражу в правомерное завладение, в том числе по вышеуказанным соображениям. Исходя из конкретной следственной ситуации при наличии такого возмещения, возможно, отсутствует состав кражи. Но это не исключает квалификации содеянного как самоуправство — ст. 330 УК РФ и по иным составам преступления, предусмотренным УК РФ (например, по ст. 285, 286), однако при наличии всех признаков соответствующего состава. В любом случае содеянное следует оценить с позиции малозначительности деяния (ч. 2 ст. 14 УК РФ).
6. Общественно опасные последствия в виде причинения собственнику или иному владельцу имущественного ущерба являются важным, а порой и определяющим признаком любого хищения, в том числе краж скота. Здесь под ущербом понимаются прямые убытки, определяемые стоимостью похищенного. Именно с причинением ущерба уголовный закон связывает момент окончания кражи, равно как и иных форм хищения. Поэтому кража скота должна признаваться оконченным преступлением с момента фактического изъятия этого имущества независимо от того, удалось ли виновному распорядиться животным (мясом) как своим собственным: потребить или использовать иным образом: продать, подарить и т.д. Верховный Суд РФ в своих решениях неоднократно отмечал, что для признания хищения оконченным необходимо, чтобы в результате незаконного изъятия чужого имущества виновный получил реальную возможность распорядиться похищенным по своему усмотрению .
При этом размер ущерба при краже скота определяется стоимостью похищенного на момент совершения преступления. Так, часто в результате сезонных и иных колебаний цен следователи неверно оценивают похищенное, предъявляя обвинение с учетом цен скота на более поздний период. Стоимость похищенного необходимо определять на дату совершения преступления. Для этого иногда приходится назначать и проводить соответствующую экспертизу стоимости <20>. Безусловно, как уже отмечалось, при оценке деяния учитывается лишь реально причиненный прямой материальный ущерб. А это значит, что неполученные доходы (приплод от похищенного скота, сезонное увеличение цены, удорожание животных с учетом инфляции и т.д.) учету при квалификации действий виновного не подлежат, так же как и затраты, связанные с ремонтом сараев и загонов, поврежденных в ходе совершения кражи, ворот, заборов, замков и т.п.
Однако следует отметить, что следователи, используя данное обстоятельство, часто необоснованно отказывают в содействии гражданам в вопросах возмещения соответствующего вреда. Любой юрист, в том числе дознаватель, следователь, прокурор, адвокат-представитель, обязан разъяснить, что возмещение подобных убытков возможно путем разрешения предъявленного потерпевшим гражданского иска, в том числе и в уголовном деле.
При этом следует иметь в виду, что хищения чужого имущества в форме кражи, равно как и мошенничества, присвоения и растраты, признаются преступлениями, если размер материального ущерба в денежном выражении, причиненный ими, превышает 1 тыс. руб. (ранее было: один минимальный размер оплаты труда, пять минимальных размеров). Однако если в перечисленных формах хищения содержатся квалифицирующие или особо квалифицирующие признаки, указанные в ст. 158, 159 и 160 УК РФ, содеянное признается преступлением независимо от размера похищенного.
Таким образом, решая вопрос в порядке ст. 144 УПК РФ о возбуждении либо в отказе в его возбуждении, следователю, дознавателю необходимо различать:
1) мелкую кражу, иное хищение (административное правонарушение);
2) уголовно наказуемую кражу, иное хищение.
Мелкое хищение — это административное правонарушение (ст. 7.27 КоАП РФ). Для того чтобы хищение признать мелким, необходимо проверить, имеют ли место следующие обстоятельства:
а) стоимость похищенного имущества не превышает 1 тыс. руб.;
б) хищение совершено в форме кражи, мошенничества, присвоения или растраты (грабеж и разбой не могут быть признаны мелкими хищениями при любом размере);
в) отсутствуют отягчающие обстоятельства, предусмотренные в ч. 2 — 4 ст. 158, ч. 2 — 4 ст. 160 УК РФ.
Поэтому даже в случае причинения ущерба менее 1 тыс. руб. не могут быть признаны мелкими, например, кражи, совершенные группой лиц по предварительному сговору или организованной группой, карманные кражи и кражи, совершенные с проникновением в жилище, помещение или иное хранилище, а также мошенничество, присвоение или растрата, совершенные лицом с использованием им своего служебного положения.
Следует особо отметить, что размер ущерба получает уголовно-правовую оценку и в случае покушения на кражу. Например, В. и Д. покушались на кражу поросенка, стоимость которого составляла 3250 руб. Они были осуждены за покушение на кражу с причинением значительного ущерба гражданину. Не согласившись с доводами надзорного представления прокурора, просившего исключить данный признак, Президиум Верховного Суда РФ указал следующее. По смыслу уголовного закона квалифицирующий признак кражи, предусмотренный п. «в» ч. 2 ст. 158 УК РФ, может быть инкриминирован виновному и при покушении на совершение преступления вне зависимости от того, что значительный для потерпевшего материальный ущерб не наступил в связи с тем, что преступный умысел не был доведен до конца <21>.
7. Буквальное толкование законодательного определения хищения дает возможность сделать вывод о том, что кража скота в части объективных признаков включает в себя два обязательных элемента:
а) изъятие скота у собственника или иного владельца;
б) обращение этого имущества в пользу виновного или других лиц.
Уголовный закон допускает, что при таких формах хищения, как присвоение и растрата, хищение имущества может иметь место без его изъятия. Ясно, что в кражах вообще и в кражах скота в частности такое невозможно. Именно поэтому по уголовным делам обозначенной категории в перечень обстоятельств, подлежащих установлению и доказыванию, суд, следователь, дознаватель, прокурор, соответственно, и оперативный сотрудник должны включать два взаимоувязанных элемента.
1. Имело ли место незаконное и притом безвозмездное изъятие скота у собственника или иного владельца.
2. Имел ли виновный реальную возможность обратить похищаемое имущество в свою пользу или в пользу третьих лиц, воспользоваться похищенным.
Так, по одному из изученных уголовных дел гр. Р. ночью перелез через забор крестьянского хозяйства, взломав замок, вошел в коровник и вывел из него быка. Однако открыть внешние ворота хозяйства преступник не смог. Поэтому он спрятал животное здесь же, на территории хозяйства, в строящемся здании, намереваясь этой же ночью вернуться с сообщником и со средствами взлома ворот. Однако, перелезая через забор наружу, он был задержан сторожем хозяйства. По возбужденному уголовному делу его действия были сначала квалифицированы как оконченное преступление. Однако после возвращения дела прокурором следователю для изменения квалификации действий обвиняемых и устранения выявленных недостатков (п. 2 ч. 1 ст. 221 УПК РФ) гр-ну Р. обвинение было перепредъявлено, его действия квалифицированы как покушение на кражу (ч. 3 ст. 30 и п. «б», «в» ч. 2 ст. 158 УК РФ).
Однако следует признать, что в регионах Сибири вопрос о наличии реальной возможности распорядиться похищенным скотом на практике решается весьма неоднозначно, а порой и противоречиво. По большинству изученных уголовных дел момент возникновения реальной возможности распорядиться животным связывался с отсутствием каких-либо помех, препятствующих виновному его использовать, или забить на мясо, или распоряжаться им (например, продать корову водителю проезжающего грузовика). Таким моментом может быть, например, отгон ночью части отары овец на любое расстояние вне зоны видимости чабана.
Правоприменители чаще всего признают отсутствие анализируемой реальной возможности тогда, когда собственник, иной владелец скота, сторож, сотрудники правоохранительных органов, прохожие, иные лица еще обладают возможностью помешать виновному. Поэтому мы нашли немало уголовных дел, когда не была признана оконченной кража, при которой обстановка после изъятия животного не позволяла виновному распорядиться им по своему усмотрению (например, вор отгоняет чужих коней довольно далеко — на 2 -3 кмот места выпаса табуна, но в пределах видимости табунщика. Однако, видя преследование, он бросает коней, скрываясь от погони, а затем задерживается и т.п.).
Повторяем, единства в правоприменительной практике нет. На наш взгляд, часто неверная квалификация содеянного по конкретному делу «устояла» лишь в результате неподачи стороной защиты кассационной жалобы, низкой квалификации защитника и т.п. В любом случае правоприменителям следует исходить из общего, хотя и весьма абстрактного правила, предложенного высшей судебной инстанцией, в соответствии с которым виновное лицо совершает оконченное преступление, только если имеет реальную возможность распорядиться похищенным имуществом с момента изъятия имущества у собственника <23>.
По поводу оценки наличия/отсутствия в действиях привлекаемого к уголовной ответственности лица признаков незаконного изъятия имущества по делам о кражах скота часто имеют место сложные ситуации. Известно, что скот, как и любое имущество, сохраняется во владении ее хозяина и в том случае, когда он по тем или иным причинам временно оставляет его без присмотра. Поскольку крупный рогатый скот, лошадей, баранов, коз часто оставляют на выпасе без присмотра на весь день, а то и на несколько дней (особенно в малонаселенных районах Новосибирской области, Бурятии, Тывы), животные часто отбиваются от стада и теряются. Поиски отбившегося скота в лесах, болотах, степях — чуть ли не ежедневная практика сельчан ряда регионов. По общему правилу лишь окончательно утраченная лицом вещь может рассматриваться в качестве выбывшей из владения этого лица. Указанные домашние животные даже в случае длительного срока с момента утери не могут рассматриваться в качестве таковых (выбывших из владения), даже если поиски прекращены, приостановлены. Это означает, что присвоение такого животного, в отличие, например, от утерянной денежной банкноты, всегда противоправно, но не всегда преступно.
В подобной ситуации (приблудший, найденный в лесу скот) чаще всего исключается ответственность за его похищение. Зная об этой особенности правовой оценки содеянного, представители стороны защиты часто формируют соответствующую заведомо ложную позицию о том, что скот обвиняемым просто найден бесхозным, укрывая тем самым обстоятельства реально совершенного хищения. Поэтому такие доводы подлежат тщательной проверке с использованием всей совокупности криминалистического и оперативно-розыскного обеспечения, о котором речь пойдет в следующих главах.
Обращение похищенного скота в пользу виновного или иного лица означает обеспечение реальной возможности указанных лиц владеть, пользоваться и распоряжаться животными как собственными. В сельских районах, при катастрофическом обнищании части сельского населения, распространено временное позаимствование домашних животных, особенно дающих молоко (коровы, козы и др.). Во избежание распространенных судебных ошибок следует особо отметить, что временные завладение и пользование скотом в качестве хищения рассматриваться не могут. Такие действия могут повлечь ответственность, например, за причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием (ст. 165 УК РФ). Опять же, если речь идет о таком завладении, когда, например, посягающий стремится накормить голодных детей в крайне нуждающейся многодетной семье, содеянное следует оценить с позиции малозначительности деяния (ч. 2 ст. 14 УК РФ), а также с точки зрения крайней необходимости — причинения вреда охраняемым уголовным законом интересам в состоянии крайней необходимости, то есть для устранения опасности, непосредственно угрожающей личности и правам данного лица или иных лиц, охраняемым законом интересам общества или государства, если эта опасность не могла быть устранена иными средствами и при этом не было допущено превышения пределов крайней необходимости (ст. 39 УК РФ). Вместе с тем заведомо ложная позиция стороны защиты о временном заимствовании скота широко распространена по делам, расследуемым в сибирских регионах. Оперативно-розыскные средства проверки такой позиции будут рассмотрены далее.
Обязательный признак любого хищения, а значит, и кражи скота — причинная связь между описанными действиями виновного и причинением собственнику скота или иному их владельцу реального имущественного ущерба.
1.3. Объективные и субъективные признаки краж скота
Теперь, когда рассмотрены общие для всех форм хищения признаки, следует акцентировать внимание на обязательных признаках собственно состава кражи чужого имущества.
Как известно, кража определяется в уголовном законе как тайное хищение чужого имущества (ч. 1 ст. 158 УК РФ). Соответственно, объективная сторона кражи заключается именно в тайном хищении, то есть в скрытном и притом ненасильственном изъятии чужого имущества. Устоявшимся в литературе, а также в практике является мнение о том, что хищение признается тайным на основании не объективного, а субъективного критерия, т.е. исходя из восприятия ситуации хищения самим виновным, а не потерпевшими, свидетелями и др. «Как тайное хищение чужого имущества (кража) следует квалифицировать действия лица, совершившего незаконное изъятие имущества в отсутствие собственника, или иного владельца этого имущества, или посторонних лиц, либо хотя и в их присутствии, но незаметно для них. В тех случаях, когда указанные лица видели, что совершается хищение, однако виновный, исходя из окружающей обстановки, полагал, что действует тайно, содеянное также является тайным хищением чужого имущества».
Как кража должны квалифицироваться и следующие действия: хозяин скота, или иной его владелец, либо другие лица видят преступные действия вора, но по каким-то причинам не обнаруживают себя. Аналогично оцениваются и ситуации, когда он (хозяин, иной законный владелец) видит саму кражу, но не осознает ее преступного характера.
Конкретный предмет преступного посягательства по делам рассматриваемой категории изучается в рамках понятия «скот», которое в научной литературе и разговорной речи имеет различное по объему содержание. Так, энциклопедические издания рассматривают этот термин в различных по ширине значениях, то есть и как сельскохозяйственные млекопитающие животные, и шире — как домашний скот, включая птиц. Используется ряд подчиненных и смежных понятий: крупный рогатый скот, племенной скот, молочный скот, рабочий скот.
Вместе с тем в сельском, в деловом обиходе, а также в ряде изданий термины «скот», «скотоводство», как правило, охватывают более узкий перечень сельскохозяйственных животных. Речь идет только о четвероногих копытных: коровы, козы, овцы, лошади, свиньи. При таком подходе различные виды домашних птиц, хотя часто становятся предметами хищений, не имеют отношения к анализируемому термину. Анализ статистики преступности, а также результаты многочисленных уголовно-правовых и криминалистических исследований показывают, что именно названные сельскохозяйственные копытные, четвероногие млекопитающие животные в подавляющем большинстве случаев становятся предметами краж в сельской местности. Поэтому понятие «скот» мы используем в значении именно этого перечня.
Названные сельскохозяйственные животные, как правило, имеют высокую стоимость и пользуются постоянным спросом, как живьем, так и после забоя. От них потребители получают не только мясо, но и молоко, а также имеющие самостоятельную стоимость товары: шкуру, щетину, кожу, шерсть и др. Как уже отмечалось, ущерб, причиняемый преступлением, практически всегда признается значительным для потерпевшего (п. «в» ч. 2 ст. 158 УК РФ и п. 2 примечаний к данной статье).
Субъективная сторона кражи скота, равно как и всякого хищения, характеризуется виной в виде только прямого умысла, а также корыстной целью.
Это означает, что стороне обвинения необходимо доказать на уровне полноценной системы допустимых доказательств, что:
— лицо осознавало общественную опасность своих действий, направленных на кражу скота;
— оно предвидело возможность или неизбежность наступления общественно опасных последствий в виде причинения собственнику или иному владельцу животных имущественного ущерба;
— желало наступления этого имущественного ущерба.
Правоприменителю важно понимать, что прямой умысел при краже скота охватывает все рассмотренные выше объективные признаки хищения в целом и состава кражи в частности. То есть необходимо доказать осознание виновным:
1. Характера объекта и предмета посягательства, включая хотя бы примерную стоимость, ценность похищаемого скота.
2. Того обстоятельства, что похищаемые животные являются чужими.
3. Противозаконности изъятия и обращении им чужого скота в пользу виновного или других лиц.
4. Безвозмездности изъятия этого скота.
5. Причинения своими действиями имущественного ущерба собственнику или иному владельцу этого имущества.
В содержание прямого умысла входит также осознание конкретного способа совершения преступления, другие, например квалифицирующие, признаки кражи. При этом в ходе совершения кражи умысел может меняться. Так, например, преступление, начатое как кража скота из хозяйственных построек, может перерасти в грабеж или даже разбой, если преступник, застигнутый на месте хищения, применит к сторожу насилие различного типа для удержания похищенного и в попытке скрыться. И вместе с тем этот умысел должен быть направлен именно на причинение имущественного ущерба потерпевшему (считается, что ущерб в виде утраты имущества неизбежно сопутствует реализации корыстной цели хищения, поэтому его следует понимать в качестве желаемого). Поэтому распространенные доводы стороны защиты типа: «Совершая кражу скота, подсудимый вовсе не желал причинить ущерб его хозяину, а значит, не имел прямого умысла», не исключают состава анализируемого преступления в действиях виновного.
Корыстная цель в конструкции любого состава хищения понимается как цель приобрести неправомерную имущественную выгоду для себя или другого лица. Правоприменительная практика Сибири демонстрирует нам, что цель и мотив кражи скота могут быть и некорыстными. Удивительно, но по большинству соответствующих уголовных дел квалификация содеянного все же была дана как кража. Так, распространены хищения по мотивам зависти к соседу по земельному участку, в результате пьяной ссоры, по мотиву мести за отказ в помощи, в совместном распитии спиртного, по хулиганским мотивам и т.п. Случается, что кража скота в пользу других лиц совершается по мотиву сострадания к последним. Вместе с тем и в литературе, и в судебной практике, правда, по делам о других формах хищения либо по кражам в целом, встречается правовая позиция о том, что незаконное изъятие чужого имущества без корыстного мотива не образует хищения.
По одному из дел, рассмотренных районным судом Новосибирской области, двое сельчан похитили трех коней на свободном выпасе. Когда гнали их к месту отстоя для последующей продажи, один конь встал на дыбы и укусил одного из соучастников. Тот от злости зарубил животное топором. Труп был оставлен в поле. В подобных случаях, как отмечает Н.А. Лопашенко, учитываются первоначальный умысел виновного и цель, с которой он совершил изъятие имущества. Если это была корыстная цель и лицо, изымая имущество, стремилось завладеть им, обратить в свою пользу, налицо хищение, даже если впоследствии это лицо иначе распорядилось вещью, уничтожило ее <31>. Дополнительной квалификации по ст. 167 УК РФ здесь не требуется.
Субъект кражи, равно как и грабежа, разбоя, — лицо, достигшее 14-летнего возраста. Более подробно данные о личности типичного субъекта преступления рассмотрены в п. 3.3.
1.4. Квалифицированные виды краж скота
Говоря о квалифицированных видах кражи, рассмотрим только те квалифицирующие признаки, что чаще имеют отношение к кражам скота. Прежде всего, следует отметить, что ФЗ от 31 октября2002 г. «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации, Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации и Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях» существенным образом изменил и дополнил составы преступлений, предусмотренных ст. 158 УК РФ:
1) введено два новых квалифицирующих признака (кража, совершенная группой лиц, а также из одежды, сумки или другой ручной клади, находящихся при потерпевшем (ч. 2);
2) повышена степень общественной опасности квартирных краж путем усиления наказания за их совершение;
3) диспозиция статьи дополнена ч. 4;
4) в примечаниях даны определения понятиям «значительный ущерб гражданину», «помещение» и «хранилище».
Не менее важные изменения и дополнения в ст. 158 УК РФ внес ФЗ N 162-ФЗ от 8 декабря2003 г. «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации»:
1) исключены неоднократность и рецидив как квалифицирующие признаки состава кражи;
2) переоценена степень общественной опасности некоторых отягчающих обстоятельств;
3) введен новый квалифицирующий признак: «кража, совершенная в особо крупном размере».
Итак, квалифицированные виды кражи, установленные ч. 2 ст. 158 УК, характеризуются ее совершением:
а) группой лиц по предварительному сговору;
б) с незаконным проникновением в помещение либо иное хранилище;
в) с причинением значительного ущерба гражданину;
г) из одежды, сумки или другой ручной клади, находившихся при потерпевшем.
Рассмотрим эти квалифицирующие признаки последовательно и применительно к кражам скота.
Как известно, совершение кражи по предварительному сговору группой лиц (п. «а» ч. 2 ст. 158 УК) означает, что в ней принимают непосредственное участие два или более соисполнителя, предварительно договорившиеся о совместном совершении преступления. Так, по одному из изученных дел двое злоумышленников заранее договорились о совершении кражи четырех коров с частного подворья. Ночью оба перелезли через забор, вместе взламывали дверь загона, выводили животных, периодически проверяя, не проснутся ли хозяева. Затем оба с помощью заранее приготовленного трапа погружали коров в кузов грузовой автомашины, привязывали их там и т.п. После погрузки они скрылись, а затем продали животных живьем на рынке в соседнем районе. Если бы один из соучастников не принимал участия непосредственно в краже, а, например, при описанных обстоятельствах ожидал бы исполнителя в заранее оговоренном месте забоя, последний был бы признан пособником. Это повлекло бы исключение данного квалифицирующего признака в действиях обоих преступников.
На это правило квалификации прямо указывает Верховный Суд РФ: «Если организатор, подстрекатель или пособник непосредственно не участвовали в совершении хищения чужого имущества, содеянное исполнителем не может квалифицироваться как совершенное группой лиц по предварительному сговору» (п. 8 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря2002 г. «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое».
Группа лиц по предварительному сговору — это одна из форм соучастия, предусмотренная ст. 35 УК РФ. Для квалификации кражи как совершенной группой лиц по предварительному сговору нужно, чтобы:
1) преступление совершили не менее двух исполнителей (соисполнителей);
2) эти исполнители (соисполнители) должны вступить в сговор, и он должен быть предварительный.
Исполнитель при совершении краж, равно как и иных хищений, в опубликованной судебной практике понимается довольно широко. Так, исполнителем признается не только лицо, непосредственно похитившее чужое имущество, то есть выполнившее все действия, входящие в объективную сторону, но и иные соучастники: «Когда, согласно предварительной договоренности между соучастниками, непосредственное изъятие имущества осуществляет один из них. Если другие участники в соответствии с распределением ролей совершили согласованные действия, направленные на оказание непосредственного содействия исполнителю в совершении преступления (например, лицо не проникало в жилище, но участвовало во взломе дверей, запоров, решеток, по заранее состоявшейся договоренности вывозило похищенное, подстраховывало других соучастников от возможного обнаружения совершаемого преступления), содеянное ими является соисполнительством и в силу части второй статьи 34 УК РФ не требует дополнительной квалификации по статье 33 УК РФ» <33>. Следует особо подчеркнуть, что изложенное не следует толковать в том смысле, что при наличии предварительного сговора и распределении ролей действия всех соучастников во всех случаях квалифицируются как соисполнительство.
Так, «действия лица, непосредственно не участвовавшего в хищении чужого имущества, но содействовавшего совершению этого преступления советами, указаниями либо заранее обещавшего скрыть следы преступления, устранить препятствия, не связанные с оказанием помощи непосредственным исполнителям преступления, сбыть похищенное и т.п., надлежит квалифицировать как соучастие в содеянном в форме пособничества со ссылкой на часть пятую статьи 33 УК РФ»
Так, по делам о кражах скота «наводчиками» исполнителей кражи являются соседи потерпевших, а то и родственники, близкие друзья, наемные работники собственников фермерского хозяйства. Их действия, при наличии иных обязательных признаков, подлежат оценке как подстрекательство, пособничество в преступлении либо его организация (ст. 33 УК РФ). Участие в преступлении организатора, подстрекателя или пособника при единственном исполнителе не образует группу лиц по предварительному сговору. Если кража совершена группой лиц по предварительному сговору двумя и более соисполнителями, а также при участии организаторов, подстрекателей и пособников, деяния последних квалифицируются со ссылкой на соответствующую часть ст. 33 УК РФ. Но при этом их действия (не исполнителей) следует квалифицировать как соучастие в краже, совершенной группой лиц по предварительному сговору, при условии, что это обстоятельство охватывалось их умыслом.
Сговор — это любая договоренность, согласование мнений людей, не обязательно в устной или письменной форме. Возможен даже молчаливый сговор, например на уровне жестов, взглядов и т.п. Чаще же всего при кражах скота бывает, что один из соучастников предлагает совершить преступление, а второй словесно или молча принимает предложение, выполняя необходимые действия. Сговор в значении анализируемого квалифицирующего признака должен быть предварительным, т.е. иметь место на стадии приготовления к преступлению либо неоконченного покушения на него. Если сговор имел место уже время выполнения объективной стороны кражи, он не может признаваться предварительным.
Так, если два вора случайно встретились в одном загоне для скота и вместе они похитили несколько животных, их действия совершены в сговоре, но не в предварительном, а потому не будут квалифицироваться по п. «а» ч. 2 ст. 158 УК РФ, поскольку законом не предусмотрен квалифицирующий признак совершения кражи без предварительного сговора. Однако в силу п. «в» ч. 1 ст. 63 УК РФ сговор может быть признан обстоятельством, отягчающим наказание.
В тех случаях, когда преступники предварительно договорились совершить кражу скота, но кто-либо из соисполнителей вышел за пределы сговора, совершив другое преступление (например, похитил домашние вещи потерпевших, совершил ограбление и т.п.), содеянное только этим лицом следует квалифицировать по соответствующим статьям УК РФ. В данном случае налицо так называемый эксцесс исполнителя (ст. 36 УК РФ), под которым понимается совершение исполнителем преступления, не охватывавшегося умыслом других соучастников.
Кража с незаконным проникновением в помещение либо иное хранилище квалифицируется по п. «б» ч. 2 ст. 158 УК РФ. Как верно отмечает Ю.Н. Шаповалов, установление повышенной уголовной ответственности за хищения, совершенные с незаконным проникновением в помещение либо иное хранилище, и особенно в жилище, вполне обоснованно. Подобные действия, делая эти преступления более эффективными, повышают степень их общественной опасности, причем не просто облегчают совершение деяний, а делают более вероятным причинение вреда государственной, частной или иной собственности. При этом необходимо иметь в виду, что нередко без осуществления действий по устранению каких-либо препятствий совершить, например, кражу практически невозможно. В преступлениях против собственности, соединенных с проникновением в жилище, помещение, иное хранилище, может находить свое отражение и большая по сравнению с иными посягательствами активность антиобщественной направленности личности. Такой способ совершения преступлений является, как правило, показателем высокой интенсивности мотивов преступного поведения; он свидетельствует о стремлении преступника завладеть имуществом, невзирая ни на какие препятствия .
Проникновение является незаконным, если совершается лицом, не имеющим на это каких-либо прав, и вопреки известному ему запрету. При этом умысел на кражу обязательно должен возникнуть до этого проникновения. Если, напротив, лицо находилось в помещении или ином хранилище на законных основаниях, заранее не имея умысла на кражу, но затем совершило ее, такую кражу нельзя квалифицировать как совершенную с проникновением (п. 19 указанного выше Постановления Пленума).
Решая вопрос о наличии в действиях лица, совершившего кражу, грабеж или разбой, признака незаконного проникновения в жилище, помещение или иное хранилище, необходимо выяснять, с какой целью виновный оказался в помещении (жилище, хранилище), а также когда возник умысел на завладение чужим имуществом. Если лицо находилось там правомерно, не имея преступного намерения, но затем совершило кражу, грабеж или разбой, в его действиях указанный признак отсутствует. Этот квалифицирующий признак отсутствует также в случаях, когда лицо оказалось в жилище, помещении или ином хранилище с согласия потерпевшего или лиц, под охраной которых находилось имущество, в силу родственных отношений, знакомства.
Так, по одному из изученных дел преступник по просьбе хозяина поголовья в течение дня стриг его овец в стайке (хранилище). Вечером он спрятался в этом помещении, а как стемнело, похитил двух овец. Следователем действия виновного ошибочно были квалифицированы по п. «б» ч. 2 ст. 158 УК РФ. Суд исключил из объема обвинения данный признак, осудив виновного по ч. 1 ст. 158 УК РФ.
Проникновение может быть совершено как с преодолением или разрушением запорных устройств, повреждением заборов, ворот и т.п., так и без этих признаков. В УК РФ дано аутентичное понятие помещения. Под таковым «понимаются строения и сооружения, независимо от форм собственности, предназначенные для временного нахождения людей или размещения материальных ценностей в производственных или иных служебных целях» (абзац 1 примечания 3 к ст. 158 УК). В сельской местности помещениями могут быть признаны фермы, закрытые коровники, а также подобные помещения полуоткрытого типа, стойла, другие закрытые помещения скотных дворов и др.
Хранилищем признаются хозяйственные помещения, обособленные от жилых построек, участки территории, трубопроводы, иные сооружения независимо от форм собственности, которые предназначены для постоянного или временного хранения материальных ценностей. Федеральным законом от 30 декабря2006 г. N 283-ФЗ из закона исключено указание на то, что хранилища должны быть «оборудованы ограждением либо техническими средствами или обеспечены иной охраной». Таким образом, это могут быть открытые части скотных дворов, выгульные загоны, специальные лагеря, оборудованные легкими навесами, кормушками, автопоилками, доильными площадками, подсобными помещениями.
В практике, как правило, не признаются хранилищами участки территории, в том числе и охраняемые, если они специально не предназначены для постоянного или временного хранения имущества. Так, по ряду уголовных дел не была признана хранилищем огороженная территория лугов, на которой осуществлялся выпас коров и коней, поскольку она предназначена не для хранения, а именно для выпаса. Вместе с тем часто признается хранилищем огороженная территория частного домовладения, где украденные домашние животные содержались постоянно. В целом же в практике, к сожалению, отсутствует единообразное понимание термина «хранилище».
При совершении кражи скота с проникновением в помещение, хранилище виновный нередко повреждает чужое имущество: ломает двери, замки, ограждения, заборы и т.п. «Если лицо, совершая кражу, грабеж или разбой, незаконно проникло в жилище, помещение либо иное хранилище путем взлома дверей, замков, решеток и т.п., содеянное им надлежит квалифицировать по соответствующим пунктам и частям ст. 158, 161 или 162 УК РФ и дополнительной квалификации по ст. 167 УК РФ не требуется, поскольку умышленное уничтожение указанного имущества потерпевшего в этих случаях явилось способом совершения хищения при отягчающих обстоятельствах. Если в ходе совершения кражи, грабежа или разбоя было умышленно уничтожено или повреждено имущество потерпевшего, не являвшееся предметом хищения (например, мебель, бытовая техника и другие вещи), содеянное следует, при наличии к тому оснований, дополнительно квалифицировать по ст. 167 УК РФ».
Кража, совершенная с причинением значительного ущерба гражданину (п. «в» ч. 2 ст. 158 УК), означает, что значительный ущерб причинен именно гражданину, а не юридическому лицу. В то же время, например, если вред причинен одновременно и фермерскому хозяйству, и частному владельцу домашних животных, действия виновного могут быть квалифицированы по данному пункту. В соответствии с примечанием 2 к ст. 158 УК значительный ущерб следует определять с учетом имущественного положения потерпевшего, но в любом случае он должен составлять не менее 2500 руб. Таким образом, содержание этого признака формализовано в законе, но и оценочность этого элемента также сохранена. Это означает следующее: следователь, установив, что стоимость похищенного скота составляет более 2500 руб., а такое имеет место в подавляющем большинстве случаев, в ходе допроса потерпевшего — физического лица должен обязательно сформулировать вопрос: является ли для вас ущерб значительным? Если потерпевший отвечает утвердительно, необходимо конкретизировать, почему он так оценивает ущерб (уровень заработка, большая семья, утеря ожидаемого приплода, молока, которое давала похищенная корова, и т.п.).
Как отмечает Пленум Верховного Суда РФ, «при квалификации действий лица… по признаку причинения гражданину значительного ущерба судам следует… учитывать имущественное положение потерпевшего, стоимость похищенного имущества и его значимость для потерпевшего, размер заработной платы, пенсии, наличие у потерпевшего иждивенцев, совокупный доход членов семьи, с которыми он ведет совместное хозяйство, и др.». Этот признак «может быть инкриминирован виновному лишь в случае, когда в результате совершенного преступления потерпевшему был реально причинен значительный для него материальный ущерб, который не может составлять менее двух тысяч пятисот рублей» <40>. Следует иметь в виду, что мнение потерпевшего в ряде случаев не является определяющим для стороны обвинения, а затем и для суда. Следователь, возбудив уголовное дело, может признать ущерб значительным, даже если потерпевший так не считает. Может иметь место и обратная ситуация.
Особо квалифицированный состав кражи образует кража с незаконным проникновением в жилище (п. «а» ч. 3 ст. 158 УК). Под жилищем УК РФ подразумевает «индивидуальный жилой дом с входящими в него жилыми и нежилыми помещениями, жилое помещение независимо от формы собственности, входящее в жилищный фонд и пригодное для постоянного или временного проживания, а равно иное помещение или строение, не входящее в жилищный фонд, но предназначенное для временного проживания» (примечание к ст. 139 УК). Как известно, в сельской местности часто помещение для содержания скота является частью жилого помещения, например пристройкой к жилому дому. Полагаем, что если такая нежилая пристройка имеет отдельный от жилого помещения вход, его следует признавать помещением или хранилищем, а если вход общий и виновный осознает данное обстоятельство, то такое помещение следует признавать жилым.
Согласно п. 4 примечания к ст. 158 УК РФ, крупным размером признается стоимость имущества, превышающая 250 000 руб., а особо крупным — 1 млн. руб. Важно отметить одну из распространенных ошибок практических работников, связанную с оценкой размера кражи. Если, к примеру, группа лиц, по предварительному сговору совершившая кражу, похитила часть поголовья скота, стоимость которого в силу примечания 4 к ст. 158 УК РФ не составляет крупного или особо крупного размера, содеянное при отсутствии других отягчающих обстоятельств надлежит квалифицировать только по п. «а» ч. 2 ст. 158 УК РФ. Однако в случае, если эта группа имела цель украсть все поголовье скота (всю отару овец, весь табун лошадей и т.д.), стоимость которого составляет крупный или особо крупный размер, но фактически, по независящим от преступников обстоятельствам (срабатывание сигнализации, вмешательство сторожа), похитила лишь часть поголовья, стоимость которого не превышает 250 000 либо 1 000 000 руб., действия виновных надлежит квалифицировать по ч. 3 ст. 30 и п. «в» ч. 3 ст. 158 или по п. «б» ч. 4 ст. 158 УК РФ как покушение на кражу, совершенную в крупном или в особо крупном размере. Это означает, что по каждому уголовному делу необходимо тщательно изучать и доказывать реальную направленность умысла воров.
Кроме того, практические работники часто испытывают серьезные сложности, связанные с отграничением многоэпизодной продолжаемой кражи в крупном (особо крупном) размере как единого преступления от совокупности преступлений краж. Ведь в первом случае необходимо вменять одно преступление с квалифицирующим признаком по п. «в» ч. 3 (п. «б» ч. 4) ст. 158 УК РФ, а во втором — несколько преступлений (реальную совокупность), но без одного из этих признаков.
Пленум Верховного Суда РФ предложил правоприменителям два основных признака продолжаемого хищения: единый умысел виновного и единый способ хищения. «Как хищение в крупном размере должно квалифицироваться совершение нескольких хищений чужого имущества, общая стоимость которого превышает двести пятьдесят тысяч рублей, а в особо крупном размере — 1 миллион рублей, если эти хищения совершены одним способом и при обстоятельствах, свидетельствующих об умысле совершить хищение в крупном или в особо крупном размере» <41>. Следует учитывать, что эти два правила следует применять и при квалификации краж, совершенных не в крупном размере. Нельзя квалифицировать единую продолжаемую кражу как совокупность преступлений, и наоборот, не следует квалифицировать несколько краж, совершенных одними и теми же лицами, но разными способами, с различным умыслом, как одну продолжаемую кражу.
Так, если группа преступников в течение одного месяца по ночам тайно похищала баранов, используя один и тот же способ — проникновение через пролом в стене фермы, то при наличии единого умысла следует признать данную преступную деятельность единой продолжаемой кражей. Если же те же преступники в течение того же периода тайно похищали с той же фермы различный скот, используя различные способы и не имея при этом единого умысла, охватывающего все кражи, их действия следует квалифицировать как совокупность преступлений.
Наиболее общественно опасные виды кражи предусмотрены ч. 4 ст. 158 УК. Речь идет о совершении преступления:
а) организованной группой;
б) в особо крупном размере.
Признак совершения кражи организованной группой (п. «а» ч. 4 ст. 158 УК) означает, что ее участники объединились в устойчивую группу для совершения нескольких преступлений (не обязательно только краж) либо одного, но сложного по исполнению и поэтому требующего серьезной, как правило, длительной организационной подготовки.
Организованная группа — это одна из форм соучастия, признаки которой даны в ст. 35 УК РФ. Организованная группа представляет собой соисполнительство преступления. «При признании… преступлений совершенными организованной группой действия всех соучастников независимо от их роли в содеянном подлежат квалификации как соисполнительство без ссылки на статью 33 УК РФ». Однако это разъяснение относится только к участникам организованной группы. Если в ходе расследования не было установлено, что лицо является участником преступной группы, например оно сыграло лишь роль пособника в одном эпизоде, нет оснований признать его исполнителем в составе такой группы, и тогда соучастие в преступлении, совершенном организованной группой, ему можно вменить, если только это охватывалось его умыслом.
Главный признак организованной преступности — это ее устойчивость. Другие ее признаки даны в ч. 3 ст. 35 УК (см. комментарий к ней). В силе остаются признаки оргпреступности, указанные Пленумом Верховного Суда РФ в Постановлении от 25 апреля 1995 г.: высокий уровень организованности, планирование, тщательная подготовка преступления, распределение ролей между участниками и т.п. При наличии устойчивых связей с другими членами организованной группы действия ее участника квалифицируются по п. «а» ч. 4 ст. 158 УК без ссылки на ст. 34 УК, даже если эти действия по своим объективным признакам не выходят за рамки пособничества <44>.
Так, в Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 декабря2002 г. по этому поводу отмечается: «В отличие от группы лиц, заранее договорившихся о совместном совершении преступления, организованная группа характеризуется, в частности, устойчивостью, наличием в ее составе организатора (руководителя) и заранее разработанного плана совместной преступной деятельности, распределением функций между членами группы при подготовке к совершению преступления и осуществлении преступного умысла.
Об устойчивости организованной группы могут свидетельствовать не только большой временной промежуток ее существования, неоднократность совершения преступлений членами группы, но и их техническая оснащенность, длительность подготовки даже одного преступления, а также иные обстоятельства (например, специальная подготовка участников организованной группы к проникновению в хранилище для изъятия денег (валюты) или других материальных ценностей)»
Понятие особо крупного размера хищения определено в примечании 4 к ст. 158 УК РФ и было рассмотрено выше. «При определении стоимости имущества, ставшего объектом преступления, следует исходить в зависимости от обстоятельств приобретения его собственником из государственных розничных, рыночных или комиссионных цен на момент совершения преступления. При отсутствии цены стоимость имущества определяется на основании заключения экспертов» <46>. Вновь отметим, что стоимость похищенного скота в денежном выражении должна определяться на основании среднерыночной цены на тот или иной вид домашних животных, сложившейся не вообще в стране, а в соответствующем регионе на момент совершения преступления. Однако при определении животных нужно учитывать их индивидуальные свойства, влияющие на цену: породу, вес, возраст, состояние здоровья или, например, давала ли корова молоко.
Рубрика: